Режиссер Вячеслав Стародубцев — один из главных специалистов по детскому репертуару в оперном театре. В 2022 году он дебютирует на сцене МХАТа Горького со сказочной «Золушкой» и в преддверии премьеры размышляет о русском поэтическом театре, об американской мечте и «христианском феминизме» Евгения Шварца, чей сценарий лёг в основу нового спектакля.
Вы любите сказки?
У меня в детстве были две любимые книжки — сказки Пушкина и сказки Андерсена. Я даже написал сказочную пьесу «Принц-соловей» по Андерсену, она идет в Приморском академическом театре драмы им. Горького. Соловей — заколдованный Принц, и в него влюбляется дочка Короля.
Мне нравятся добрые сказки. Не страшные сказки братьев Гримм или Тима Бертона. Хорошо, что старинные западные сказки доходят до наших детей в переложении русских писателей — Шварца, Заходера, Маршака. В этих произведениях есть христианский стержень, традиция.
Как изменить сознание современных детишек, «просвещенных» интернетом?
Изменить нельзя, а вот заинтересовать и помочь измениться самим — это и есть главная задача на сегодня. Они все в гаджетах, сегодня любое видео доступно к просмотру. У них не отнимешь телефон. Но я считаю, что именно сказка может привить детям любовь к традиции, христианские основы. Ребенок не воспринимает зло как зло, зато добро он воспринимает как добро! Вот добро и нужно показывать!
Каков ваш опыт режиссера-сказочника?
Я сейчас считаюсь чуть ли не главным специалистом в российской опере по детскому репертуару. А всю эту сказочность я начал создавать в Новосибирске. Моя принципиальная позиция — воспитание и образование будущего зрителя. Детский репертуар должен быть частью культурной политики государства, это наше культурное будущее.
Какими проектами особенно гордитесь?
Прежде всего, эксклюзивными проектами, которые ставил специально для НОВАТа. За три сезона — 15 детских премьер, 4 из которых мировые. Вместе с сибирским композитором Александром Абраменко мы сделали «Сказку про Козлика» в лучших традициях русского скоморошества, площадного театра, костюмы персонажей выполнены в эстетике дымковский игрушки. Потом совместно с фондом Астрид Линдгрен и с петербургским композитором Антоном Гладких — оперу «Малыш и Карлсон». Сегодня НОВАТ — единственный театр, для которого современные композиторы пишут детский оперный репертуар: не эстрадный, не мюзикловый, а именно оперный. Наши ведущие солисты счастливы «впадать в детство»: сначала поют партии Аиды и Амнерис, а потом Мышки и Лягушки — и делают это с одинаковым самоотдачей. Они борются за право выступать в детском репертуаре! Получаются яркие, красочные спектакли, они пользуются бешеной популярностью даже у взрослых. На сегодняшний день Новосибирск имеет самый большой в России детский репертуар, особенно в процентном соотношение взрослых и детских оперных спектаклей.
В Москве «Золушка» — один из лидеров среди театральных постановок. Почему вы обратились именно к этой сказке?
Но, тем не менее, ни одной внятной классической постановки. «Золушка» — это мечта. Когда человек сильно верит в свою мечту и делает все для этого, Господь ему посылает решение. К тому же, это «Золушка» Евгения Шварца — мы выросли на ней!
Трудно будет конкурировать со знаменитым фильмом 1947 года по сценарию Шварца, с Яниной Жеймо в главной роли?
Это будет, с одной стороны, абсолютно хитовый, а с другой — абсолютно непривычный Шварц! Во-первых, в основе спектакля — первоначальный текст пьесы, а не киносценарий. Пьеса, безусловно, продолжит мхатовскую традицию обращения к талантливому литературному источнику. И здесь образ Золушки совершенно иной! Если в начале она абсолютная пацанка, дочь лесника, дерзкая, даже резкая, то в конце ее преображает любовь и мечта, она влюбляется и становится нежной и любящей.
Для маленького зрителя очень важен этот контраст, эта амплитуда. Золушка не бестелесна, она сама принимает решение ехать на бал — Шварц оказался в центре современного, я бы сказал, европейского, феминистического тренда.
В то же время здесь есть сильный христианский аспект — терпение. Золушка терпит наставления Мачехи и не завидует сестрам, потому что знает, что у нее — своя судьба. И она всеми силами пытается воплотить свою мечту в жизнь!
«Христианский феминизм» — это когда миром правят золушки, феи и мачехи, оставаясь при этом женщинами, а не ...
Именно! Мне хочется сделать сказочную, красивую и глубокую историю Золушки, которая своей верой и любовью меняет пространство и людей. Без искажений и перверсий. По эстетике, по истории, по сюжету я делаю абсолютно классическую сказку, где женские роли играют женщины, мужские — мужчины, где дети увидят абсолютно традиционное понимание образов Добра и Зла. И это будет единственная классическая «Золушка» в Москве, а может и в России. По-моему, это и есть актуальный театр, каким всегда стремился быть МХАТ.
А что происходит с Мачехой, которую в фильме играет гениальная Фаина Раневская?
Если помните, в фильме Мачеха ненавидит Лесничего. Для меня это всегда было странно: а зачем она тогда выходила за него замуж? А наша Мачеха, которую играют потрясающие Ольга Хохлова и Ольга Дубовицкая, несмотря на весь напор и форсаж, любит своего Лесничего. У них нежные отношения. Он ей кофе подает, заботится... Весь ее кураж — из-за того, что она хочет для своих дочек счастья и благополучия и пытается их выгодно пристроить. Я постарался максимально сделать ее искренней и любящей. Просто все мы люди разные и все мы видим мир и любим по-разному.
Помните первую реплику Мачехи, обращенную к Золушке? «Золушка! Я забочусь о тебе гораздо больше, чем о родных своих дочерях. Им я не делаю ни одного замечания целыми месяцами, тогда как тебя, моя крошечка, я воспитываю с утра до вечера». Мы же знаем, что самое ужасное — это равнодушие. А те люди, которые делают замечания — они не равнодушны! И в этом участии, неравнодушии — и есть любовь! Во всей пьесе линию любви я сделал максимально взаимной и яркой.
По жанру фильм — музыкальная драма. А «Золушка»?
Это лучшая форма и для спектакля. Не мюзикл, а именно музыкально-драматический спектакль! Сила жанра — в драматическом проживании своих ролей поющими актерами. Это — в русле мхатовской традиции, это то, что понятно всем, это, если хотите, «зов крови».
Как вам работалось с артистами МХАТа?
Они фантастические! Я просто влюбился в труппу, нашел место для каждого поколения артистов. Они владеют исчезающими актерскими техниками и приемами, которые последнее время вытесняет киношное существование и микрофонное звучание. Обычно детские спектакли уходят в излишний гротеск, а мне было важно выстроить спектакль на фундаменте взрослого психологического театра, с мощным проживанием роли. Потому что, как говорил Станиславский, для детей нужно делать так же, как для взрослых, только лучше. И в этом — секрет нашей «Золушки».
Песни будут звучать вживую?
Исключительно. Разве что в каких-то моментах придется использовать спецэффекты. Например, Фея у нас является из Космоса, и весь ее образ выстроен на голосовой обработке, которая добавляет волшебности, сказочности.
Исполнительница роли Мачехи Ольга Хохлова назвала «Золушку» психологическим балетом...
Конечно! Оля гениально сказала. Это все — Станиславский и метод физических действий, Михаил Чехов и психологический жест, Мейерхольд и биомеханика, Таиров, Завадский, Виктюк и, безусловно, Доронина, а в общем — поэтический театр. Эти люди занимались всю жизнь поэтическим театром и высоким штилем. И если отбросить ложную скромность, то я считаю себя одним из немногих режиссеров, пытающимся сохранить этот стиль. Для меня самая большая актуальность — это актуальность поэтического театра, которая в последние десятилетия целенаправленно и планомерно уничтожалась, вытеснялась социально-бытовой, псевдолиберальной тенденцией, превратившей классическую великую форму русского репертуарного театра в перформанс и капустник.
А какие работы Татьяны Васильевны Дорониной в этой связи вам особенно ценны?
Все ее фильмы прекрасны. «Еще раз про любовь», «Старшая сестра», «Три тополя на Плющихе», «Мачеха»... Манера речи Татьяны Васильевны — это высшая форма поэтического существования. Не зря современные актрисы пытаются это копировать.
Вы взяли в спектакль музыку Антонио Спадавеккиа, написанную к фильму. Не было желания написать новую?
Было желание, признаться, но себе сразу «дал по рукам». Музыка Спадавеккиа — драматическая, по семантическим основам она очень подходит именно пьесе «Золушка». Драматическое пение — это действенное пение.
В спектакле также будет много отсылок к классической музыке, к Чайковскому, Прокофьеву, у которого, кстати, учился Спадавеккиа. Но стержнем всего действа будет... Гершвин.
Почему именно Гершвин?
Потому что масштаб и высота его музыкальной фактуры сродни мечте. Гершвин — это 30-е годы, «золотой век Голливуда», когда планка мечты, American dream, была высочайшей. В одной из песенок Спадавеккиа, я даже изменил одно слово: в фильме Золушка поет «не расстанусь я с тобою», а в спектакле она будет петь «не расстанусь я с мечтою». И Добрый жук будет аккомпанировать Золушке на саксофоне!
Станет ли «Золушка» ХХI века подражанием Голливуду 30-х?
Хороший вопрос! С одной стороны, мы все знаем, кому подражала Любовь Орлова. В России интерес к эстетике Голливуда резко возрос после войны, когда потребность в сказке была невероятной. Именно тогда, на контрасте с реальностью, люди сочиняли музыку, пьесы, драматургию максимально о мечте. Так в 1947 году, в год рождения моей мамы, которой я и посвящаю этот спектакль, и появилась «Золушка» с Жеймо и Раневской.
С другой стороны, Россия — страна водевиля, это великая традиция, где, кроме музыки и пения, присутствует неистребимое чувство юмора. Юмор — обратная сторона русского пафоса, который я тоже очень люблю. Вообще в русской традиции — и в театральной, и в хореографической, и в сценографической — всегда присутствует самоирония. В нашей Золушке весь юмор заложен в костюмном решении.
И какой персонаж «Золушки» будет самым забавным?
Убегающее время — что-то вроде бешеного будильника. Оно все время убегает от Короля, который переводит часы, чтобы подольше насладиться сказкой, постоянно подталкивает принца к Золушке. На самом деле, Убегающее время — это нечто неуловимое, как ускользающая красота, ускользающая мечта. Время бежит и не дает насладиться в полной мере моментом счастья. Я специально придумал этого персонажа, чтобы мы могли научиться быть счастливыми, радостными и благодарными здесь и сейчас, ведь жизнь — это миг между прошлым и будущим.
А как вы собираетесь поместить в сказку между прошлым и будущим современного ребенка с цифровыми гаджетами в руках?
Безусловно, наш спектакль это современное восприятие сказки. Ребят ждет много сюрпризов и сценических эффектов, которые мы придумали с потрясающим художником-сценографом Вячеславом Окуневым, одним из лучших театральных художников. Мы сочетаем классическую драматургию с новейшими технологиями. Более того, я хочу, чтобы «Золушка» стала интересна не только девчонкам, но и мальчишкам. Поэтому Золушка отправится на бал в крутой карете в стиле стимпанк, а Фея прилетит из открытого космоса и ни разу не коснется земли! У нас будет невероятный зеркальный пол сцены, в котором будет отражаться и умножаться тысяча свечей! Будут мультимедиа, которые не разрушают театральное действие, а тонко и интеллигентно его поддержат. Я вас уверяю, дети забудут про гаджеты.
Что скажете о костюмах? Это ведь не скафандры?
О, нет. Это будут великолепные, сложнейшие, многофактурные костюмы Виктории Севрюковой. Эта наша первая с ней работа и я бесконечно счастлив, такое чувство, будто мы знаем друг друга тысячу лет и мыслим в одном ключе. Я бы назвал стиль наших костюмов «фантастическим историзмом». Словом, наша «Золушка» будет абсолютно классической по структуре и инновационной по сценическому воплощению.
